И Намор - В третью стражу [СИ]
Буквально вколоченная на занятиях и тренировках, фиксация правильной моторики заброса отложилась у Степана на уровне рефлекса с соответствующим болевым закреплением. Правда, техника эта, как отчётливо помнили Майкл и Степан, сильно отличалась от принятой в Британии в первой половине двадцатого века, но возможные нестыковки - для случайных и искушённых в теме зрителей - можно было списать на европейский стиль, подсмотренный где-нибудь во Франции или Чехии.
Тем более что здесь и сейчас всё было иначе, чем там и тогда. Вместо привычного четырёхколенного углепластикового удилища - шестигранный неразъёмный бамбуковый "дрючок" с агатовыми кольцами, тяжёлый как смертный грех и такой же неудобный. Вместо точёной из одного куска авиационного алюминия катушки "веса пера" - устрашающая на вид стальная конструкция, пригодная на первый взгляд разве что для забивания упаковочных гвоздей. Однако в этом случае сомнения оказались напрасными - катушка была не такой уж тяжёлой, настроенной под нужную руку и поражала плавностью хода, во все времена доступной лишь самым дорогим, штучным изделиям hand made, к тому же limited edition[75].
Порадовал и шёлковый шнур[76], заботливо намотанный на специальный деревянный барабан от слёживания и высыхания. В специальном отделении подставки барабана хранилась бутылочка с маслом для пропитки шнура и придания ему водоотталкивающих свойств. Конец его, должный прикрепляться к катушке, помечен был аккуратно вплетённой красной нитью. Проверив руки на предмет отсутствия заусениц и подровняв пилочкой и без того ухоженные ногти, Степан убедился что за несколько лет, проведённых без рыбалки, главный элемент снасти почти не утратил своей целостности и неторопливо нанёс на шнур небольшую порцию масла.
Поводки, лежавшие рядом в особой коробочке, оставались на удивление мягкими, и чуть было не стали причиной порезов на пальцах, когда Матвеев, по обыкновению рыболовов всех времён и народов, решил проверить один из них на прочность "дедовским" приёмом "на два мозолистых пальца".
Лишь с мушками дело обстояло более чем грустно. Их попросту съела моль, неизвестно как пробравшаяся в коробку из красного дерева с пробковыми вставками для крючков. Вместо маленьких шедевров из меха, перьев и шёлковой нити, на оголившихся крючках висели неопрятные комочки грязно-серого цвета - следы пиршества личинок зловредного и вездесущего вредителя.
С ужасом, в предвкушении такого же разорения, Степан открыл ящик с инструментами и материалами для вязания мушек. И велика же, без преувеличения, была его радость, когда обнаружил, что моль не добралась до самого "вкусного", - с её, моли, точки зрения, - бумажных пакетиков с мехом косули, зайца, медведя и барсука, тщательно обёрнутых в тонкое полотно петушиных, фазаньих и павлиньих перьев. На отдельной подставке находились стройные ряды нанизанных на деревянные оси катушек с монтажными нитями, пропитанными клейким воском и разноцветьем шёлковой ровницы. Вид всего этого "богатства" вызвал у Матвеева почти детское чувство восторга. Верно говорят, что мужчина в магазине рыболовных снастей превращается в ребёнка и хочет всё и сразу.
Аккуратно разложенные по размерам и видам крючки лишь разожгли аппетит "нового" обладателя всего этого нечаянного богатства. Захотелось прямо сейчас собрать тиски, заправить нить в бобинодержатель и связать что-нибудь этакое, ещё неизвестное чопорным английским джентльменам-пуристам[77], считающим "истинный" нахлыст исключительно ловлей на сухую мушку. Тем более что соберись Матвеев на рыбалку сейчас, он вызвал бы нездоровый смех возможных очевидцев, пытаясь "купать" в январской воде имитацию взрослого насекомого, до вылета ближайших особей которого было не меньше трёх месяцев.
"Значит, стоит вязать нимф[78], - подумал он, - или имитации пресноводных рачков. Можно того же ручейника в домике или его "бездомную" разновидность. Местная форель, небось и не видела такого коварства со стороны рыболова, чтобы зимой, да на тонущую муху... это почти браконьерство, никакой fair play[79], сплошное читерство[80]. Шансов у рыбы нет... и этим стоит воспользоваться. Хе-х".
Степану, дорвавшемуся до любимого занятия, потребовалось всего три часа, чтобы в коробке, взамен павших в "неравном бою" с молью сухих мушек, ровными рядами выстроились несколько десятков вполне приличных и даже похожих на живые имитаций разнообразных мелких насекомых и беспозвоночных обитателей речных вод. Возникшее неожиданно препятствие в виде отсутствия тонкой полимерной плёнки для создания подобия хитинового панциря было благополучно разрешено, но стоило "жизни" паре отличных американских одноразовых[81] кондомов из натурального латекса. Ожидаемый результат, в некоторых случаях обещавший, вполне сравнимое с сексуальным, удовольствие, того стоил.
Следующим шагом, после подготовки снасти, стала проверка экипировки. В шкафу, стоявшем в той же комнате, обнаружились вполне современные высокие рыболовные сапоги, удобная непромокаемая куртка с капюшоном и множеством карманов и даже специальная шляпа с лентой из стриженой овчины для крепления мушек. В углу шкафа нашлась корзина для рыбы, вызвавшая своим изяществом неподдельное восхищение Матвеева, и короткий подсачек с мягкой сеткой в бамбуковой раме. Конечно, вместо сапог лучше бы нашёлся "забродный" комбинезон[82] и ботинки на войлочной подошве, да и складной посох не помешал бы, но "за неимением горничной...". В смысле - сойдёт и это. Привередничать не стоило, ведь Гринвуд мог оказаться и поклонником охоты - "помешательства буйного, но излечимого".
От размышлений о причудах общих увлечений Степана оторвал мажордом, пригласивший "молодого господина" к обеду. Скрепя сердце, Матвеев оторвался от созерцания винтажных[83] снастей, переоделся для семейной трапезы и снова "выпустил на волю" старину Майкла, которому предстояло отдуваться за двоих. А переполненному впечатлениями разуму Степана нужно было дать отдых ...
***
Ловля форели на искусственную мушку ранним утром на реке достойна высокохудожественных описаний. Есть в этом процессе много возвышенного и поэтичного. Если конечно это происходит не в январе и не в Британии.
Вы когда-нибудь пробовали, стоя почти по пояс в быстротекущей и чертовски холодной воде, привязывать тонкую леску к миниатюрному крючку, одновременно удерживая от падения в воду длинное удилище с тяжелой катушкой расположенной в самой нижней точке рукояти? Тот, кто хоть раз это проделал, да ещё на промозглом январском ветру, поймёт. Остальным придётся поверить автору на слово. Однако, как бы то ни было, рыбная ловля в таких обстоятельствах - исключительно душеспасительное занятие, воспитывающее поистине христианскую кротость и смирение. Ибо выбора нет.
К счастью, Степан рыбачил и не в таких условиях. Климат и гидросфера средней полосы России и юга Англии едва ли сопоставимы. Матвееву приходилось бывать и в достаточно экзотических - с точки зрения среднего англичанина - местах. Он вспомнил свою первую поездку на Кольский полуостров за кумжей и горько усмехнулся. Вот там был действительно экстрим, а здесь... так - "жалкое подобие левой руки".
Руки Матвеева действовали почти автоматически, поднимая шнур с воды, по раз и навсегда затверженной мышцами траектории "одиннадцать-час", формируя петлю и с надлежащими паузами посылая её вперёд, выше по течению - чуть выше места выхода рыбы.
Тяжёлая нимфа падала в воду с лёгким "бульк" и увлекала за собой поводок и передний конус шнура. После этого следовало сразу же перебросить петлю лежащего на воде шнура в соответствии с профилем речных струй и контролировать проплыв невидимой в толще воды приманки над дном.
Заработав за первый час рыбалки несколько осторожных "потычек" - казалось, рыба играет с мушкой - и, поймав пару мелких форелей с тремя подростковыми полосками у хвостового плавника, Степан решил сместиться вверх по течению, поближе к перспективным с его точки зрения кустам, нависшим над водой, и поменять тактику.
"Поменять тактику! Вполне своевременная мысль, - усмехнулся он, - с учётом гладкого, ну, почти, периода адаптации к новому телу и новому миру. Можно сказать обжился. А дальше что? Попробовать снова по совету друзей рвануть за океан? Просто так и на совсем? Ну, пожалуй, как разведчик я здесь немного стою, хоть и допущен в "круги", ещё меньше стою как журналист. Таких, как я, даже и без самоуничижения - в базарный день за фартинг дюжину купить можно, хотя теперь с послезнанием в рукаве вполне можно стать гуру журналистики и даже книжки начать писать. Но это все не то, потому что... потому что потому. Выйти на "Кембриджскую пятёрку"? Пока они молодые и несмышлёные. Так и представляю себе "Нерушимый союз" коммунистов и педерастов... Сладкая парочка - Гай Бёрджесс[84] и Коленька Ежов[85]. Тьфу, пакость! Прищемить бы им яйца, чтоб не мешали. Во всех смыслах. Но как?"
